Как будет происходить процесс назначения и выплаты репараций для Украины: рассказывает адвокат Анатолий Яровой

Расследование военных преступлений рф в Украине и конфискация активов страны-террориста сегодня является одним из наиболее актуальных вопросов в контексте широкомасштабной российской агрессии. В эксклюзивном интервью UA.NEWS адвокат Анатолий Яровой рассказал, с какими проблемами чаще всего сталкивались украинцы, подавшие жалобы в ЕСПЧ в связи с агрессией рф, какие российские активы будет проще всего продать и передать средства Украине, и что может для этого сделать государство, как будет происходить процесс назначения и выплаты репараций, а также почему юрист скептически относится к созданию отдельного спецтрибунала для россии.

Анатолий Яровой – адвокат, старший партнер Interpol Law Firm, представлял интересы потерпевших по делам Майдана, занимался делами потерпевших от агрессии россии в Европейском суде по правам человека, является одним из основателей Международной юридической компании Interpol Law Firm, также работал в ЮК «Ваcиль» Кисель и Партнеры», а раньше – в органах прокуратуры.



 

Вы вели дела потерпевших от агрессии россии в Европейском суде по правам человека. Расскажите о кейсах, которые вам запомнились больше всего?

Анатолий Яровой: Все кейсы, связанные с военными преступлениями россии, все одинаково важны и болезненны. Были кейсы, когда люди потеряли родных, а также кейсы относительно разрушений для бизнеса. Среди самых щемящих – дело 26-летнего полицейского Ивана Симороза, который 26 февраля 2022 года потерял семью из шести человек из-за попадания авиабомбы в его частный дом в Бородянке. Также я представляю потерпевшего предпринимателя, автосалон которого россияне разрушили в центре Запорожья 11 октября 2022 г. попаданием ракеты С-300.

 

С какими проблемами чаще всего сталкиваются люди, подающие жалобы в ЕСПЧ в связи с агрессией России? Как отличается механизм физических и юридических лиц?

Анатолий Яровой: Основными проблемами в этом процессе является доказательная база.

Необходимо продемонстрировать, что военное преступление было совершено военнослужащими россии или других формирований, за действия которых она отвечает.

Нужно также подтвердить сумму ущерба, правильно заполнить само заявление. В некоторых случаях следует доказать, что россия осуществляла эффективный контроль над соответствующей территорией в определенный временной период, когда там было совершено преступление.

Кроме того, срок для обращения в ЕСПЧ против рф был достаточно ограничен. Он завершился 16 января 2023 г. в связи с исключением россии из Совета Европы в сентябре 2022 года. 

Также следует помнить, что с иском к ЕСПЧ против России можно было обратиться только по поводу событий, произошедших до 16 сентября 2022 года.

При обращении с исками в ЕСПЧ против России также следует доказать то, что национальные средства защиты априори не могут быть эффективными. Ведь каким образом можно ожидать, что соответствующие судебные и правоохранительные органы России будут расследовать военные преступления, совершенные его военными. В некоторых кейсах правозащитники, чтобы продемонстрировать факт отсутствия реакции на такие преступления со стороны россии, подавали электронные заявления о преступлении в следственный комитет рф через сайт. Ответы, конечно, никогда не получали.

 

Конфискация активов агрессора в пользу Украины. Есть ли сегодня завершенные кейсы? Какие страны заморозили и продали активы агрессора и передали эти средства Украине?

Анатолий Яровой: Мировые лидеры неоднократно заявляли, что кремль должен заплатить за агрессию, а некоторые иностранные государства уже даже внедрили механизмы конфискации активов лиц, ответственных за войну.

Однако для того, чтобы такие механизмы реально заработали, нужно несколько важных шагов. Во-первых, такие активы необходимо выявить. Во-вторых, доказать хотя бы на уровне минимального стандарта доказывания, причастность или определенную ответственность владельцев таких активов к войне в Украине. Причем такая причастность может проявляться в разной форме, от молчаливого попустительства, до активного содействия – то финансового (экономического), то политического, то информационного.

В настоящее время из известных кейсов можно говорить о конфискованных США $5,4 млн. у российского олигарха Константина Малофеева. Это мизерная сумма, которая составляет лишь 0,0000077% от общей суммы ущерба, причиненного от войны в Украине.

Другой пример – в конце 2022 года правительство Канады начало процесс конфискации $26 млн Романа Абрамовича для их дальнейшей передачи Украине.

Многие активы России в мире заморозили, однако еще не конфисковали. Лидером и идейным вдохновителем в этих процессах выступают Соединенные Штаты Америки, заморозившие $38 млрд активов центрального банка РФ. Российские активы на миллиардные суммы также заморожены в Великобритании и Швейцарии. По состоянию на конец 2022 года было известно о заморозке ЕС активов в размере 68 млрд евро.

Можно подытожить, что хотя суммы реально конфискованных активов россии или связанных с ней лиц в настоящее время не впечатляют, все же мы наблюдаем положительные тенденции и сигналы в этом направлении.



 

Какие активы проще всего продать и передать средства Украине: зарубежные активы подсанкционных российских предприятий, собственность частных лиц или золотовалютные резервы российского Центробанка? трактуют ли западные страны этот процесс как лишение права собственности в случае частных лиц?

Анатолий Яровой: Здесь не столько имеет значение специфика субъекта или форма собственности, сколько доказанность причастности к войне в Украине в определенной форме. Это четко демонстрирует нам опыт США в принятии специального законодательства по конфискации активов не только россии, но исторически также Ирана. Однако, разные страны, которые принимают или будут принимать специальное законодательство по конфискации активов россии, могут устанавливать свои стандарты по уровню доказывания, критериям и т.п.

В любом случае, если речь идет об активах российских банков или государственных предприятий, то в таком случае их будет легче конфисковать, ведь такие субъекты напрямую виноваты в войне в Украине, они поддерживают непосредственно преступный режим путина и действия государства-террориста. Не стоит забывать, что против большинства таких субъектов уже наложены санкции, что будет способствовать конфискации их активов, хотя это не является обязательным условием конфискации. Скорее речь о том, что такие субъекты уже попали в поле зрения как нарушающие санкционное законодательство, то есть они уже «под прицелом».

Применительно к частным активам всегда будут особенности доказывания, что усложняет процесс их конфискации. В таком случае будет осуществляться «case by case» анализ, то есть индивидуальная оценка каждого частного случая, ведь этого требуют международные стандарты по соблюдению права собственности. Однако права человека не смогут стать щитом для частных лиц, причастных к войне в Украине и несущих определенную ответственность за нее. Ведь существуют еще и публичные интересы, и они в случае доказывания такой причастности будут превалировать над частными интересами. Это подтверждает практика ЕСПЧ и других международных судебных органов.

 

Какие сложности существуют сегодня на этапе заморозки российских активов, на этапе их продаж и стадии передачи денег Украине? Как в идеале происходит этот процесс? Что должно сделать Украина как государство для ускорения таких компенсаций?

Анатолий Яровой: Сложности существуют на уровне принятия специального законодательства. Оно позволило бы разным странам запустить процессы реальной конфискации российских активов, которые есть в сфере юрисдикции таких стран, или даже замороженные.

Здесь следует напомнить, что правовые основания для принятия такого специального законодательства уже существуют. Одним из таких оснований является решение ЕСПЧ по делу «Украина и Нидерланды против россии» от 25 января 2023 года о приемлемости межгосударственного дела. Уже на этой начальной стадии ЕСПЧ по сути признал, что россия оккупировала часть Донбасса с мая 2014 года, а потому юрисдикция россии распространяется на эту территорию через осуществление эффективного контроля.

Украина со своей стороны делает все возможное для того, чтобы процесс конфискации российских активов в мире был запущен как можно скорее. Много усилий в этом направлении прилагают как Министерство юстиции Украины, так и лично высшее руководство нашего государства.



Репарации россии для Украины. Как это будет происходить? Генассамблея ООН в ноябре одобрила резолюцию, предусматривающую ответственность россии за выплату репараций Украине, но документ является рекомендательным. Можно ли вынудить агрессора платить репарации Украине? Какие инстанции теоретически могли бы обязать рф выплачивать репарации? Например, Международный суд ООН, Международный уголовный суд в Гааге или Европейский суд по правам человека?

Анатолий Яровой: Действительно, согласно нормам международного права, страна, причинившая вред другой стране, должна компенсировать этот ущерб из-за выплаты репараций.

Однако на практике выплата репараций производится после подписания соответствующего соглашения и достижения взаимных договоренностей между агрессором и жертвой.

Ни у одного из перечисленных выше органов нет обязывающих механизмов, чтобы заставить россию добровольно платить репарации. То есть, если на это не будет воли власти (очевидно, преемника путина), то такие выплаты вряд ли будут осуществлены.

С другой стороны, без обязательств по репарациям (сейчас звучит формулировка «компенсация нанесенного ущерба», но это по сути одно и то же) вряд ли будет подписано и будущее мирное соглашение. То есть решение суда здесь скорее будет способствовать обоснованию размера ущерба и самого факта причинения вреда. Обязательства же будут прописаны в соглашении, которое может утвердить и более высокий орган, например, Совбез ООН.

 

Расскажите о наиболее удачных с юридической точки зрения примерах выплаты репараций по современной истории? Какой опыт может перенять Украина?

Анатолий Яровой: Один из наиболее известных примеров выплаты репараций – это выплата их Германией за Первую и Вторую мировые войны. 

Согласно условиям Версальского договора, подписанного в 1919 году, Германия обязалась выплатить репарации странам-победителям в сумме более 260 млрд. марок. Это было огромной суммой для страны, понесшей большие убытки во время войны. Не очень приятный нам опыт заключается в том, что постепенно размер репараций уменьшали – сначала до 132 млрд, а затем до 114 млрд марок. При этом растягивался срок выплаты. Германия фактически не выплачивала репарации деньгами, а закрывала свои обязательства в виде поставки оборудования. Кроме того, она также брала взаймы средства в США, которые впоследствии были списаны. В 1931 году выплату репараций Германией фактически заморозили. В 1932 году Германия выкупила часть своих обязательств, а в 1933 году при Гитлере перестала платить их вовсе. К вопросу о выплатах за Первую мировую войну вернулись через 67 лет – в 1990-м (!). В течение 20 лет, к 2010-му немцы возвращали средства по репарационным обязательствам, взяв для этого огромный многомиллиардный кредит.

Репарации за Вторую мировую немцы тоже не платили деньгами. Было решено, что союзники заберут оборудование и технику. Согласно открытым данным, в СССР из Германии было вывезено около 400 тыс. железнодорожных вагонов, в том числе 72 тыс. вагонов строительных материалов, 2885 заводов, 96 электростанций, 340 тыс. станков, 200 тыс. электромоторов, 1 млн. 335 тыс. голов скота, 3 млн. тонн зерна, миллион тонн картофеля и овощей, по полмиллиона тонн жиров и сахара, 20 млн. литров спирта, 16 тонн табака. В СССР вывезли телескопы из астрономической обсерватории университета Гумбольдта, вагоны берлинской подземки и круизные лайнеры.

То есть краткий итог таков. Вполне возможно, что мы не дождемся именно денежных выплат и в той сумме, которая составляет 100% компенсации нанесенного ущерба. Тем более это будет не быстро – 20-30 лет это еще будет хороший результат. Более того, вполне возможно, что в какой-то момент россия прекратит выплату. Так что механизмы замораживания и конфискации активов, на которые ры уже не может влиять, выглядят наиболее приемлемыми для возмещения нанесенного ущерба. А репарации – если они будут – станут «приятным бонусом».



Почему вы скептически относитесь к созданию отдельного специального трибунала для агрессора? Если будет решено все-таки создавать спецтрибунал, где и когда должно проходить его заседание? Какие дела он будет рассматривать (например, факт вторжения России или военные преступления окупантов, или и то, и другое)?

Анатолий Яровой: В мире уже существует достаточное количество международных судебных органов, которые могут рассматривать случаи нарушений норм международного права, в том числе при совершении военных преступлений. Эти органы имеют соответствующие правовые компетенции и процедуры, разработанные с учетом потребностей международного сообщества.

Если говорить упрощенно, то для создания такого органа необходима политическая воля большинства стран Большой семерки, причем это решение однозначно должны поддержать США, Великобритания, Германия и Франция.

Желательно также, чтобы этот процесс проходил под эгидой наиболее авторитетных международных организаций, таких как ООН и Совет Европы. Тем более, что для этого не нужно участие Совета Безопасности ООН, в котором россия, как известно, имеет право постоянного голоса, а потому и право ветировать любое решение.

Именно в этом случае специальный трибунал не только будет формально соответствовать нормам международного права, но и будет легитимным в глазах мирового сообщества и цивилизованных наций.

А для реальной и эффективной деятельности такого органа необходимо существенное финансирование и компетентные специалисты, которым можно будет предоставить полномочия в рамках уже имеющихся институтов. Все понимают, что масштабы преступлений россии беспрецедентны, и что решения, которые будут приниматься, будут, скорее всего, уникальными. Однако если они будут приняты не в «чрезвычайном» порядке, то это позволит использовать эту практику как устоявшуюся и в дальнейшем, не создавая отдельный механизм под каждого следующего сумасшедшего диктатора.